КАМИЛЬ ЯРМАТОВ – ВОЗВРАЩЕНИЕ
..Он не курил, пил вино очень редко и помалу, никогда я не видел его пьяным — был ли отец пьян на сей раз? Не знаю. Выйдя с гостями, он не то отрыгнул, не то просто откашлялся и, поежившись, спросил: «Где мои калоши?»
В этот момент отворяются тяжелые двустворчатые резные двери, ведущие во внутренние покои — ичкари, на фоне темного юлака (коридора) появляется словно призрак старшая бабушка, Чаннат-биби, как всегда во всем белом и с неизменным посохом, медленно-медленно, как в съемке рапидом, приближается к своему сыну — седобородому, в белой чалме и уве- шанном медалями мундире, долго и не мигая смотрит на него, внезапно размахивается своим посохом и принимается молотить отца, приговаривая: — Вот тебе калоши! Забыл закон шариата, пьяница! Вот тебе калоши! Вот тебе!
Присутствующие опешили, растерялись, какой-то офицер, козыряя, почтительно гово- рил: «Мадам… мадам…», а Очаи Калон замахивалась и на него. Отец стоял с опущенной голо- вой, как-то глупо и виновато улыбаясь, и покорно принимал удары…
Мне было лет семь-восемь, когда отца посетил ферганский губернатор, кажется звали его генерал Самсонов. Готовились к его приезду заранее, за много дней, чтобы достойно встретить высокого гостя. С особым тщанием убирали дворы и комнаты, стелили лучшие ковры, наводили глянец на фаэтоны, чистили, мыли, причесывали лошадей. Хлопоты взрослых доставляли нам, детям, острую, праздничную радость, и мы сновали, путались под ногами повсюду, чтобы не упустить что-нибудь интересное. Особенно тянуло нас к поварам, которые под компетентным водительством главного повара Гулама-аки, вырывши ямы глубже человеческого роста, весь день жгли там арчовые дрова. А на ночь в раскаленные эти ямы опускали туши молодых барашков, сняв с них предварительно шкуры и набив внутрь пахучие травы и овощи. Гостям барашков подавали сидящими на огромных блюдах, с пучками лука, укропа и прочей зелени в зубах. Кушанье это называлось, кажется, чабан-кебаб, и хотя стол ломился от других великолепных яств, вкус румяной, хрустящей корочки чабан-кебаба помню и сейчас. Губернатора сопровождала многочисленная свита — офицеры, чиновники губернских учреждений, уездные начальники и несколько дам. Веселой толпой они заполнили
о принимал удары. Все во мне вскипело, не помня себя, я бросился на Очаи Калон, истошно вопя:
— Я вас убью!
Кто смеялся, кто ругался, но все-таки нас разняли и водворили обоих, старую и малого, на женскую половину. Я потом целый день плакал, проклинал старшую бабушку и придумывал ей муки и казни, одна страшней другой, покуда не приехала ласковая моя младшая бабушка и не увезла к себе, в свой бедный глинобитный домик с тихим двориком, с журчащим посреди дворика арыком.
И снова под это вечное журчание читала мне Очаи Хурди свои любимые газели, и диваны, и рубайи Омара Хайяма и Саади. Я ни за что не хотел возвращаться в наш большой дом. Несколько дней спустя за мной приехал сам отец. Он долго и ласково объяснял мне, как велик долг каждого из нас, мужчин, перед своей матерью. — Даже если она так сурова, как твоя старшая бабушка Чаннат-биби, — закончил отец свое увещание.
Кажется, я его понял…
Камиль Ярматов – Возвращение
Душанбе – 2023 г.
Издательство типография ООО «Эр-граф»